Проездом из Ново-Огарево в Чувашию Владимир Путин отправил в отставку правительство Михаила Фрадкова. Три часа все дружно поздравляли Сергея Иванова. Однако изумленной публике был представлен — причем не самим президентом, а спикером Госдумы Борисом Грызловым — совершенно иной кандидат: глава Росфинмониторинга Виктор Зубков. На извечный русский вопрос «Who is Mr. Zubkov?» попытался ответить The New Times .

Государство пугает, люди боятся В России сложилась культура страха. Сложилась не сегодня. 70 лет советского террора. Две мировые войны и оккупации. Столыпинские «галстуки». Столетия крепостничества. Анна Варга кандидат психологических наук, завкафедрой системной семейной психотерапии Института практической психологии и психоанализа К ороткие периоды относительного либерализма — хрущевская «оттепель», перестройка, 90-е Ельцина — были слишком коротки, чтобы переломить тенденцию.

Рецепты сопротивления от советских политзаключенных Что такое страх, политический страх, заставляющий потенциального гражданина сидеть в уголке, как мышь под веником, каковы бы ни были общественные бедствия? Какова формула ползучести и молчания? П одумаешь, бином Ньютона! Я вам скажу без всякой таблицы Менделеева: здесь такой составчик типа ерофеевского коктейля «Слеза комсомолки».

Искусство и литература всегда отражали страхи, которые бродили в обществе. О каких фобиях рассказывает современная литература? И скусство вообще и литература в частности — зеркало наших страхов. Как Толстой — «зеркало русской революции». Зеркало и предвестие. Пытливый взгляд художника в предметах обыденных может усмотреть глухой знак беды. Так пылающие московские закаты для символистов пророчили скорую гибель старого мира.

Страх: опыт братьев наших меньших. Илья Колмановский биолог Е сть две формы поведения, которые еще зоологи XIX века расценивали как проявления страха: оцепенение и бегство. Другими словами, животное либо пытается затаиться (притвориться мертвым), либо убегает. Весь XX век велись исследования и дебаты с целью понять, что лежит в основе этой дилеммы — разные мотивы поведения или же особенности конкретного биологического вида? Похоже, и то и другое.

Почему мы, как в прежние времена, не хотим говорить по телефону на всякие деликатные темы? Почему не доверяем электронной почте наши маленькие житейские секреты точно так же, как когда-то не доверяли почте бумажной? Почему назначаем деловые встречи в укромных местах? П очему серьезные бизнесмены предпочитают проводить особо важные переговоры где-нибудь в Лондоне или Париже?

Новая таинственная структура, Следственный комитет при Генпрокуратуре, начала свою работу с бумажно-чиновничьей волокиты. Эксперты разделились в своих оценках: одни опасаются, что перекладыванием бумаг и сменой табличек все и ограничится, другие уверены: новый комитет — фундамент будущей могущественной Федеральной службы расследований, которая появится уже после марта 2008 года. В хаосе переезда разобрался The New Times .

Александр Борин писатель, автор книги «Проскочившее поколение» С ледственный комитет — это была мечта советского времени, многажды обсуждавшаяся среди нас, журналистов «Литературной газеты», которые писали на правовую тему.

The New Times вводит единый пирожковый эквивалент Председатель ЦИК Владимир Чуров подсчитал, что участие в выборах будет стоить каждому избирателю два пирожка. The New Times предлагает пересчитать всю российскую экономику в пирожках и ввести единый пирожковый эквивалент. П редседатель Центризбиркома Владимир Чуров на минувшей неделе вбросил в общественное сознание блестящую идею: пора вводить пирожковый эквивалент оценки действий правительства.

Чего боятся россияне. The New Times проанализировал динамику страхов сограждан за последние 15 лет. Чего мы боялись, боимся и будем бояться, а главное, кому наши страхи могут быть выгодны — об этом рассказали ведущие социологи и специалисты по психологии масс. «Ч еловек существо стадное и несамостоятельное. Как существо несамостоятельное, он зависим и беззащитен.

8 лет назад в России было тихо. Отгремела закончившаяся спасительными Хасавюртовскими соглашениями первая чеченская война. Ельцин назначил Путина премьер-министром, впереди были выборы. И вдруг начали взрываться дома: в Москве, в Волгодонске. А один в Рязани не взорвался, потому что жильцы накрыли в подвале кое-кого кое с чем. Нам, конечно, сразу же сказали: чеченский след, Шамиль Басаев и прочее, а что еще они могли сказать? Ведь Березовский до Лондона еще не доехал.

Владимир Буковский отсидел почти 11 лет. Известный диссидент проходил школу советской жизни в психоизоляторах, пермских лагерях и знаменитом Владимирском централе. В декабре 1976 года его обменяли на лидера Коммунистической партии Чили Луиса Корвалана, и Буковский поселился в Великобритании. Спустя 30 лет политзэк со стажем, а ныне один из кандидатов в президенты России в интервью The New Times вспоминает о том, как он боролся со своими страхами.

Трубки и трубочники. Курительная трубка — вещь почти мистическая. Человек может курить трубку всю жизнь и не уметь курить. Трубка может быть предметом роскоши и произведением искусства. Ее можно дарить и передавать по наследству. Она несет тепло и образ человека, которому принадлежит. Трубка — это способ восприятия мира.

1937 год состоялся, потому что «жить стало лучше, жить стало веселее». 1937 год стал прямым следствием массового конформизма. Всерьез катастрофа начиналась в 1934-м, но все ясно было уже раньше. До 2004 года тоже в принципе было понятно, что дело закончится тотальным наступлением государства. В 1934-м на XVII партсъезде Калинин констатировал: «Все бывшие видные руководители оппозиции признали себя политическими банкротами, а свои платформы — неоплаченными векселями».

Что такое страх? Вопрос отнюдь не тривиальный с точки зрения ученых, изучающих работу нашего мозга. Юрий Панчул Силиконовая Долина, Калифорния С уществует как минимум два типа страха. Один — рациональный, который возникает, когда человек видит вполне реальный источник опасности, например змею. Другой (в английском он называется anxiety) — это страх иррациональный, эмоция, состояние тревожного беспокойства, когда человек не может понять ни источник, ни степень угрозы.