Три года назад в рядах политэмиграции был более-менее однородный взгляд на Россию и ее внешнюю политику. Но спустя время взгляды уехавших трансформировались. Люди начали выплескивать свое негодование друг на друга, на руководство Украины. Дошло до того, что для кого-то и заявления Путина оказались «довольно точными».

I. За шестнадцать дней до большой войны я зашел в кафе «Академия», что на Москве, угол Малой и Большой Бронных. — Вам салат «Цезарь» с курицей, как обычно? — спросил меня официант Александр Львович. Почему он был с отчеством, я уж и не упомню. Странный, кстати, вопрос. Я ведь никогда не заказывал «Цезарь». Не то чтобы не любил. Нет, так сказать нельзя. Просто — не заказывал. Наверное — от бессознательно нараставшего отвращения к имперской парадигме. Почему нет салата «Брут», в самом деле?

Люди выстроились в живую цепь на Балтийском пути недалеко от Риги 23 августа 1989 REUTERS/Ints Kalnins/Files/Scanpix В летний вечер 23 августа 1989 года три маленькие страны показали сверхдержаве свою численность не колоннами войск, а непрерывной линией человеческих рук и звучащими из радиоприемников куплетами на трех языках — так песенный протест жителей Балтии помог ослабить имперскую хватку и добиться независимости.

За несколько лет до полномасштабного вторжения России в Украину на только появившихся российских стримингах возник жанр политической комедии. «Домашний арест», «Последний министр», «Год культуры», «Мертвые души» — критики недоумевали, как и почему госкорпорации, стоящие за платформами, пропускают эту крамолу в эфир.